Жене и другу - Страница 5
Страница 1 / Страница 2 / Страница 3 / Страница 4 / Страница 5 / Страница 6 / Страница 7 / Страница 8 / Содержание /
ДОРОГОЕ ОБЩЕНИЕ ДУШ
Жизнь в убогой учительской были
Не давала нам денежных мест,
И пора пенсионных идиллий
Превратилась в домашний арест.
Без порывов в мечту и дорогу
Крылья в сердце уже не растут.
Только светлые думы о многом
Тихо к нам из былого плывут.
Лишь порой телефон раззвонится,
Да вдруг гости пожалуют в дом…
Дети ж, врозь разлетевшись, как птицы,
Не спешат возвращаться в гнездо.
Зато мило в живой перекличке
Одиночество наше с тобой.
То – нетленное благо привычки,
Что дана нам самою судьбой.
Она, с чувством сливаясь, всё может.
Не страшны ей недуги и глушь.
Ничего нет на свете дороже
Дорогого общения душ.
УХОДЯТ ГОДЫ
Уходят годы в путь свой невозвратный
Всю жизнь былую превращая в сон.
В ней ничего не вызовешь обратно,
Прекрасна жизнь, суров её закон.
Но терпишь ты не все её лишенья.
К тебе судьба по-своему мила.
Она, как дар, живое продолженье
Давно минувших лет тебе дала.
Тот дар – давно уж выросшие дети
И их потомки, что ещё растут.
Продолжат дети путь твой в эстафете
И внукам всем её передадут.
Так выходи звездою утром ранним
Ты на орбиту отпрысков своих,
Своди на нет их боль переживаний,
Всходи букетом в их людской цветник.
МУЗЫКА ЖИЗНИ
Мне музыка жизни звучит и в душе,
В сердечном общенье с тобой,
А это общенье полвека уже
Всё длится самою судьбой.
Вот слушаем музыку школьной страды
В дремоте глухого села.
Мы в глушь принесли просвещенья плоды,
А глушь нас с природой свела.
Природа звала нас под сень тополей
И в музыку ранней любви,
И, прославляя любовь на земле,
Нам пели в ночах соловьи.
Мы слушаем звуки и жизни иной,
Когда воспаляя сердца
Гореньем гражданской идеи одной,
Шли к цели с тобой до конца.
Прекрасным аккордом той музыки лет
Судьба нам послала детей.
Они в нас зажгли тот немеркнущий свет,
С которым светло в темноте.
Закончен последний в судьбе переход
Перед тропой в тишину,
И музыка жизни в нас книгою нот
Легла, чтоб уйти в старину.
И мы у порога в обитель свою
Устало вздыхаем с тобой,
И музыка жизни в домашнем раю
Приветно зовёт на покой.
ПАМЯТЬ НЕСЁТ НАС В ГЛУХОЕ СЕЛЕНЬЕ.
Живём мы, как узники, в клетках квартиры,
Почти не встречая близких людей.
Мечты далеко нас водили по миру,
А жизнь нас держала в железной узде.
На старости лет в нас, прикованных к месту,
Жар странствий по свету остыл и исчез.
Не манят нас дали земель неизвестных,
Не тянет к святыням изведанных мест.
Но память несёт нас в селенье глухое,
Где нет ни реликвий, ни храмов, ни плит.
Там зримо жило и благое, и злое.
Его забывать нам душа не велит.
Была там иконою сельская школа.
Мы годы молились всегда на неё.
Мы ради других забывали о воле
И к школе сводили всё наше житьё.
Мы голодали, тряслись на попутках,
Но терпеливо боролись с судьбой,
И наши жилища в убогих лачужках
Мы в холода согревали собой.
Шли годы и годы, и были готовы
Мы крест свой в глуши донести до конца.
И глянуть в ту глушь нас всё снова и снова
Зовут наша память и наши сердца.
Влечёт нас туда, где познали когда-то,
Что значит порыв и кипенье в груди,
Где молоды были и верили свято,
Что истое счастье ещё впереди.
* * * *
Так, значит, ровно пять десятков?
Так, значит, новый юбилей?
Дай чувства привести в порядок
И до краёв бокал налей!
Наверно, это – не коварство,
Когда твердят полжизни мне,
Что не в годах моё богатство,
А в молодой моей жене.
Старел лишь я, как мне казалось,
А ты была моложе всех,
И оттого грустил я малость,
Как бы какой не вышел грех.
И вдруг стареешь ты… Ужели?
Ты – вся, мой друг, на взлёте лет,
И для тебя в мечтах и в деле
Конца у молодости нет.
Ты в жизни вся – порыв к тревоге
И к напряжению ума,
Ты вся – лишь там, где темп и сроки
Или сплошная кутерьма.
Ты труд не чувствуешь нисколько,
Когда он есть в твоих руках.
Ты можешь, не ложась до зорьки,
Проснуться в ворохе бумаг.
Когда б стахановское время
Вернулось снова в колыбель,
Ты б цех прославила свершеньем
Или колхозную артель.
Когда б войны сирена взвыла
И стали жаркими деньки,
Ты, верно б, роты в бой водила,
А то и целые полки.
Ты и теперь, когда с мотыгой
По саду делаешь шаги,
Шеренги трав ложатся мигом,
Как под секирою враги.
Но трудовым твоим победам
Подстать и в кухне мастерство.
Ты можешь в десять блюд обеды
Сготовить всем из ничего.
Ты так нужна! Когда ты где-то,
Я весь уже настороже.
Я, как любовник, ввергнут в трепет,
Дрожу в коленях и в душе.
И, пряча радость и волненье,
Тебе сказать сегодня рад:
Остынь, присядь хоть на мгновенье,
Тебе сегодня - пятьдесят.
ВЕРНЫЙ МОЙ ДРУГ
Она – верный мой друг, сад растит уж не год.
Бьёт поклоны в нём долгие годы.
Она смело из сферы служебных высот
Опустилась в семью и природу.
В её тихом саду ветви вишен сплелись,
Кроны яблонь со сливою спелись,
В нём орех – великан устремляется ввысь,
Соловьи распеваются в трели.
А средь буйной листвы и обильных плодов
Светит яркая клумба в аллее.
Она манит приветом душистых цветов,
Я стою перед чудом и млею.
Аромат растекается, дышат цветы, -
И для глаз, и для сердца утеха.
Весь цветник, как творенье живой красоты,
Как порыв одного человека.
Мнится мне, что цветник – это друга душа.
Что познала и боль, и терзанья,
Но цветёт и цветёт, горячась и спеша,
И не знает тоски увяданья.
* * *
Коротаем мы на даче
Нам дарованные дни,
Но душа у нас не плачет
Оттого, что мы одни.
Тут синичка на потеху
Отвечает воробью,
Там вдруг иволга с ореха
Всем нам шлёт свирель свою.
То нам горлинка неброско
Проурчит в глуши тоску,
То кукушка ждёт вопросов,
Разослав своё «ку-ку».
С хором птиц, забыв тревоги,
Сами мы душой поём.
Мы вдвоём не одиноки
В одиночестве своём.
Лишь когда ты уезжаешь,
Я – заранее в тоске.
Вслед гляжу, пока растаешь
Ты в тенистом далеке.
Перед встречей в ожиданье
Я волнуюсь у ворот.
Я, как первое свиданье,
Ожидаю твой приход.
* * *
Растёт рассада у окошек,
Зелёных травочек гряда.
Осталось ждать совсем немножко,
И мы с тобой – опять в садах.
Придём опять в свой дачный угол,
Что в зимнем сне пока притих.
Там розы ждут тебя, как друга,
Который так ласкает их.
Мы все дорожки вновь протопчем,
Что ветер снегом заметал,
И сад поведает нам молча,
Как в стужу зиму зимовал.
Лишь луч весны прогреет землю,
Вновь будем землю рыть-копать
И будем сердцем небу внемлить,
Что станет тоже оживать.
Вдруг серебром взовьются чайки,
Зависнет коршун на кругу,
А воробьишки-попрошайки
Запросят крошек на скаку.
Мы будем холить куст и кустик,
Дыша из были в новизну,
А ночью в спящем захолустье,
Как песню, слушать тишину.